Неточные совпадения
Лето проводила в огороде и саду: здесь она позволяла себе, надев замшевые перчатки, брать лопатку, или грабельки, или лейку в руки и, для здоровья, вскопает грядку, польет
цветы, обчистит какой-нибудь куст от гусеницы, снимет паутину с смородины и, усталая, кончит вечер за чаем, в
обществе Тита Никоныча Ватутина, ее старинного и лучшего друга, собеседника и советника.
Она поехала в Англию. Блестящая, избалованная придворной жизнью и снедаемая жаждой большого поприща, она является львицей первой величины в Лондоне и играет значительную роль в замкнутом и недоступном
обществе английской аристократии. Принц Валлийский, то есть будущий король Георг IV, у ее ног, вскоре более… Пышно и шумно шли годы ее заграничного житья, но шли и срывали
цветок за
цветком.
Действительно, она отлично довольствовалась своим собственным
обществом, гуляя, собирая
цветы, беседуя со своею куклой, и все это с видом такой солидности, что по временам казалось, будто перед вами не ребенок, а крохотная взрослая женщина.
— Я бы представила, — продолжала она, скрестив руки на груди и устремив глаза в сторону, — целое
общество молодых девушек, ночью, в большой лодке — на тихой реке. Луна светит, а они все в белом и в венках из белых
цветов, и поют, знаете, что-нибудь вроде гимна.
А там, за стеною, буря, там — тучи все чугуннее: пусть! В голове — тесно, буйные — через край — слова, и я вслух вместе с солнцем лечу куда-то… нет, теперь мы уже знаем куда — и за мною планеты — планеты, брызжущие пламенем и населенные огненными, поющими
цветами, — и планеты немые, синие, где разумные камни объединены в организованные
общества, — планеты, достигшие, как наша земля, вершины абсолютного, стопроцентного счастья…
Он тут описывал красу природы,
цвет розо-желтый облаков, и потом свою дружбу с Борноволоковым, и свои блестящие надежды на служебную карьеру, и наследство в Самарской губернии, а в конце прибавлял легкий эскиз виденного им вчера старогородского
общества, которое раскритиковал страшно и сделал изъятие для одной лишь почтмейстерши.
Блондинка, с грязноватым
цветом волос, лицо маленькое, покрытое веснушками, детская картавость и претензии на манеры женщины «из
общества».
— И прекрасно делаете, друг мой! Надобно, непременно надобно, чтобы люди бодрые, сильные спасали
общество от растлевающих людей! И каких там еще идей нужно, когда вокруг нас все, с божьею помощью,
цветет и благоухает! N'est-ce pas, mon jeune ami? [Не правда ли, мой юный друг?]
— Помилуйте, князь! — вскричала она, сверкая глазами, — если уж ваша Наталья Дмитриевна бесподобная женщина, так уж я и не знаю, что после этого! Но после этого вы совершенно не знаете здешнего
общества, совершенно не знаете! Ведь это только одна выставка своих небывалых достоинств, своих благородных чувств, одна комедия, одна наружная золотая кора. Приподымите эту кору, и вы увидите целый ад под
цветами, целое осиное гнездо, где вас съедят и косточек не оставят!
Бледность, томность, болезненность имеют еще другое значение для светских людей: если поселянин ищет отдыха, спокойствия, то люди образованного
общества, у которых материальной нужды и физической усталости не бывает, но которым зато часто бывает скучно от безделья и отсутствия материальных забот, ищут «сильных ощущений, волнений, страстей», которыми придается
цвет, разнообразие, увлекательность светской жизни, без того монотонной и бесцветной.
В нем сосредоточивалось все, что составляло
цвет тогдашней литературы; его издатели были люди, стоявшие по образованию далеко выше большей части своих соотечественников; стремления их клонились именно к тому, чтобы изобразить нравы современного им русского
общества, выставив напоказ и дурное и хорошее.
Общество, как повествует предание, было самое блистательное, так что какой-то господин, проживавший в том городе целую зиму, отзывался об нем, по приезде в Петербург, в самых лестных выражениях, называя тамошних дам душистыми
цветками, а все
общество чрезвычайно чистым и опрятным.
Когда мы вышли в сад, некоторое время в нашем маленьком
обществе господствовала натянутость. Маня нашлась скорее: она подошла к клумбе и стала любоваться
цветами… У них при квартире не было
цветов. Как они называются? Сестра стала называть
цветы. «Отец очень любит
цветы, и вот эти — его любимые. Он сам за ними ухаживает, когда свободен…» Разговор завязался. Гостья наклонялась к
цветам, как маленькая принцесса.
Ольга Петровна. Тут много причин!.. Прежде всего, разумеется, то, что Алексей Николаич плебей; ну и потом: мы с мужем, как молодые оба люди, женясь, ничего не помышляли о том, что будет впереди, и все нам представлялось в розовом
цвете; но папа очень хорошо понимал, что каким же образом тесть и зять будут стоять на службе так близко друг к другу, и теперь действительно в
обществе уже говорят об этом.
Поэтому самый характер образования в нынешнем молодом
обществе получил другой
цвет.
Артисты, большей частью, народ капризный и взыскательный; чтобы держаться в их
обществе, надо по крайней мере быть любезным; и вот, носясь за художником как мелкорыбица за акулой, дилетант вертит хвостиком во все стороны, устилает его путь бледными
цветами жиденького своего красноречия, воскуривает фимиам [благовоние.], расточает похвалы, превозносит до небес каждое его слово, изумляется и приходит в восхищение от каждой мысли.
И тогда—то во всей наготе
Обнаружились личные страсти
И послышались речи — не те:
«Это яд, уж давно отравлявший
Наше
общество, силу забрал!» —
Восклицал, словно с неба упавший,
Суясь всюду, сморчок генерал
(Как
цветы, что в ночи распускаются,
Эти люди в чинах повышаются
В строгой тайне — и в жизни потом
С непонятным апломбом являются
В роковом ореоле своем).
«Со времен Петрашевского строго
За развитьем его я следил,
Я наметил поборников много,
Но… напрасно я труд погубил!
Симпатии к угнетаемой все более и более высказываются в здешнем
обществе: работа наших не пропадает даром. Все высшее
общество (правда, хотя и из глупого подражания) облеклось в жалобу: черный
цвет является преобладающим в женских нарядах; на языке у многих слова сожаления, сочувствия к нам и слова порицания своего российского правительства.
В спектакле благородных любителей проявилась весьма заметная, но едва ли случайная особенность: очень много дам, которые составляли чуть ли не большинство славнобубенского
общества, явились на этот спектакль в строго черных нарядах. Между ними были даже и такие, которых никто никогда и не запомнил, чтобы они носили черное, а теперь и эти вдруг блистают мрачным
цветом своего костюма.
Нечего рассказывать о том, что зала была битком набита публикой, среди которой собрался
цвет славнобубенского
общества, что madame Гржиб в роли madame Ступендьевой была встречена громом рукоплесканий, причем ей был подан из оркестра прелестный букет — плод особенных стараний находчивого Шписса.
И глядь, чрез некоторое время, почти все, чтó только имело претензию причислять себя к славнобубенскому «порядочному
обществу», необыкновенно возлюбило черные платья, найдя этот
цвет чрезвычайно изящным выражением высшего comme il faut [Порядочный, приличный (фр.).].
За длинным столом, сервированным с редким вкусом и роскошью, обвитым гирляндами
цветов по борту, с огромными букетами и редкостными фруктами в хрустальных и серебряных вазах, сидело большое, изысканное
общество.
Теперь, получив приглашение приходить на этот хуторок, она могла снова и ласкать Буренку, и кормить голубей, и бегать по саду, и рвать
цветы — и не одна уже, а в
обществе трех новых товарищей.
Мало того. Я рискую потерять или испортить мое положение в
обществе. Тогда уж не одна я устрою себе это положение, а по крайней мере наполовину муж. Я могу восхититься
цветом лица какого-нибудь офицерика и сделаюсь полковой дамой. Или буду таскать за собой мужа, как лишнюю мебель, хлопотать об нем, выпрашивать должности, тянуть его за уши в флигель-адъютанты; приятное занятие!
— Ты очень обсиделась, — продолжала кузина, — там, в твоем губернском городе. У меня теперь бывает много народу, гораздо больше, чем прежде… Я ведь вроде тебя, была simpliste, нетерпима. А теперь… все это — вопросы направления,
цвета не важны… в моих глазах. Везде, и за границей, в Англии, во Франции, мы видим, что
общество ищет совсем другого.
Хорошенькое, блистающее невинностью личико, стройная, прекрасно сложенная фигура Натальи Федоровны не могла не произвести сильного впечатления на сорокалетнего сластолюбца. Среди женщин его
общества он встретил впервые такой нежный, но роскошный
цветок, остальные петербургские барышни того времени были какими-то тепличными растениями, казалось, преждевременно увядающими.
Зарудин в Москве, тот самый Зарудин, который, когда-то давно первый зажег в ее сердце чистое чувство, — этот чудный
цветок, заглохший потом так быстро в грязном репейнике жизни. Он может, следовательно, встретиться с нею в
обществе, в гостиной… узнать ее… Он уже и узнал ее — она видела это по выражению его пристального взгляда — и тогда… все кончено!
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устраивать, вечера, на которых собиралась, во-первых, 1а crême de la véritable bonne société, la fine fleur de l’essence intellectuelle de la société de Pétersbourg, [сливки настоящего хорошего
общества,
цвет интеллектуальной эссенции петербургского
общества,] как говорила сама Анна Павловна.
Алексея Кириловича хватило как ножом и бросило из белого
цвета в красный. Он нашел в вопросе Хржонжчковского нечто ужасное, — остолбенел и тем привел всех в неизъяснимое смущение. Бонавентура же Каетанович в недоумении смотрел на пораженное
общество и подумал, что здесь все с ума сошли.